Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Коллегия, 29 ноября 2003 г.

Добрая воля в перестраховании

2734 просмотра

Автор статьи рассматривает сущность принципа наивысшего доверия в перестраховании, а также проводит сравнительный анализ этого принципа, как сложившегося обычая, с содержанием принципа, закрепленного нормативно.

Принцип доброй воли или наивысшего доверия (лат. – uberrimae fide) относится к числу основополагающих в перестраховании и выражает саму его природу. На нем строится вся деятельность в этой сфере, формируются обычаи и деловые обыкновения. Здесь он играет даже более весомую роль, чем в прямом страховании, так как подчас перестрахователь принимает решения и совершает действия, непосредственно обязывающие перестраховщика.

Концепций доброй вили, в самом общем виде, означает, что стороны договоров перестрахования обязаны вести себя предельно добросовестно и честно по отношению друг к другу, без обмана и даже намерения обмануть. В более узком, прикладном смысле она предполагает, что перестрахователь обязан сообщать своему контрагенту полную и достоверную информацию об объекте и условиях прямого страхования, обо всех обстоятельствах, которые влияют или могут повлиять на степень вероятности наступления страхового случая, на размер убытков как до заключения договора, так и в период его действия.

Доктрина наивысшего доверия применяется к договорам, в которых одна из сторон находится в заведомо более выигрышном положении по отношению к другой.

Действительно, именно перестрахователь изначально обладает всеми сведениями о свойствах и особенностях предлагаемого к перестрахованию риска, а в рамках действия страхового обязательства — информацией о развитии ситуации вокруг него. От его воли в значительной степени зависит объем и качество информации, которая предоставляется перестраховщику. В этом смысле он является сильным контрагентом по сделке, способным оказывать решающее влияние на позицию и действия другой стороны.

В отличие от иных перестраховочных принципов наивысшая добросовестность нашла определенное закрепление в действующем законодательстве о страховании. Если учесть, что на договоры перестрахования, если в них не предусмотрено иное, распространяются нормы главы 48 ГК РФ, применяемые к страхованию предпринимательского риска (см. п. 2 ст. 967 ГК РФ), то существует настоятельная необходимость исследовать существо этого принципа с позиций закона.

Традиционная концепция uberrimae fide наиболее полно и последовательно выражена в праве справедливости Великобритании, где, она, собственно, и появилась. Ее действие проявляется на трех стадиях: на преддоговорной, в рамках действия страхового обязательства вообще и, наконец, после того, как произошло страховое событие.

Перед заключением договора страхователь обязан сообщить страховой компании все существенные обстоятельства, касающиеся риска, которые ему известны, а также те, которые должны быть ему известны при разумном и ответственном ведении дела. Существенным считается обстоятельство, способное повлиять на решение осторожного страховщика страховать такой риск или нет, а, если риск страхуется, то и на определение размера премии.

Многовековая практика выработала примерный перечень сведений, которые страховщик должен в любом случае получить от контрагента. Это исчерпывающая информация об объекте страхования, включая описание его индивидуальных особенностей, которые увеличивают степень страхового риска больше, чем это свойственно объектам подобного класса; сведения о внешних обстоятельствах, увеличивающих степень риска по сравнению с обычным; данные о возможности увеличения размера убытка также по сравнению с обычным. Важное значение придается информации о предыдущих актах страхования или об отказе страховщиков в выдаче полиса и ограничениях по суброгации.

В деловом обороте выделяют информацию о факте, то есть об объективно существующем обстоятельстве, и информацию, отражающую ожидания или мнение. Первая должна быть достоверна настолько, чтобы разумный страховщик, обнаружив несоответствие факту, не рассматривал его, как существенный (например, дом кирпичный, а не каменный). Вторая принимается, как верная, если страхователь действовал на основе «честной веры».

Как правило, обязанность страхователя по предоставлению информации о риске прекращается с момента заключения договора страхования. Таким образом, классическая концепция принципа наивысшего доверия не требует от страхователя ставить страховщика в известность об изменениях в обстоятельствах, связанных с риском, если только речь не идет о чрезвычайных событиях, таких как военные действия, массовые беспорядки и т.п. В некоторых отраслях страхования, например, морском, предусматриваются и другие изменения, о которых страховщик должен быть заблаговременно или немедленно уведомлен.

При урегулировании страхового случая контрагенты обязаны предоставлять друг другу полную и достоверную информацию, касающуюся как фактической, так и юридической стороны случившегося. Сокрытие или искажение любой информации о страховом случае может служить основанием для отказа в страховой выплате как по данному событию, так и по другим.

Данный принцип имеет двусторонний характер. Добрая воля обязывает страховщиков рассматривать получаемую о страхователе информацию, как конфиденциальную, и не передавать без его разрешения третьим лицам, а также обращать внимание страхователей на наиболее важные пункты страхового договора.

Несоблюдение этого положения одной из сторон страхового обязательства дает контрагенту право требовать признания сделки недействительной. Потерпевшая сторона также имеет право на возмещение понесенных убытков.

В России законодатель, в отличие от классического действия принципа, охватывающего три стадии, ограничился двумя: преддоговорной и в рамках действия договора страхования. На урегулирование страхового случая этот принцип не распространяется.

В соответствии с п. 1 ст. 944 ГК РФ страхователь обязан при заключении договора сообщать страховщику известные обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков, если эти обстоятельства не известны и не должны быть известны страховой компании. Существенными обстоятельствами признаются, в частности; те; что прямо оговорены страховщиком в стандартной форме договора или в его письменном запросе. Замечу кстати, что за рубежом существуют два подхода к определению правового значения стандартных вопросников-заявлений страховщиков. Один исходит из того, что информация, включенная страхователем в такой документ, только дополняет сведения, о которых он в любом случае обязан сообщить страховой компании. Другой подход выражается в том, что правовое значение имеет, напротив, лишь информация, внесенная клиентом в заявление-вопросник.

Федеральный законодатель существенно сузил традиционное понятие доброй воли в действиях страхователя таким образом, что страхователь должен сообщать страховщику только известные ему обстоятельства, тогда как классическая интерпретация рассматриваемого принципа требует сообщать и информацию, которая должна была бы быть ему известна.

Этот принцип находит свое выражение и в норме п. 1 ст. 959 ГК РФ, где предусмотрена обязанность страхователя (выгодоприобретателя) в период действия договора имущественного страхования незамедлительно уведомлять страховщика о ставших ему известными значительных изменениях в обстоятельствах, сообщенных страховой компании при заключении сделки, если эти изменения могут существенно повлиять на увеличение страхового риска. Законодатель признал значительными такие изменения, которые, во всяком случае, оговорены в страховом договоре (полисе) и в переданных страхователю стандартных правилах страхования.

Закон устанавливает и конкретные санкции за нарушение страхователем обязанностей, вытекающих из принципа наивысшего доверия. Согласно п. 3 ст. 944 ГК РФ, если после заключения договора страхования будет установлено, что страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения об обстоятельствах, указанных в пункте 1 указанной статьи, страховщик вправе требовать признания договора недействительным и применения последствий, предусмотренных пунктом 2 статьи 179 настоящего Кодекса.

В последнее время стала складываться судебная практика, когда суды при нарушении принципа наивысшей добросовестности признают страховые сделки недействительными не в связи с пороком воли страховщика, а на основании ст. 168 ГК РФ, говорящей в общем плане о ничтожности договоров, противоречащих закону. Вот конкретный пример. Страховщик обратился в арбитражный суд с иском к страхователю о признании недействительным заключенного между ними договора страхования, как сделки, совершенной под влиянием обмана. По его мнению, тот умышленно не сообщил ему существенные обстоятельства о степени риска, в частности, что в доме, где находится застрахованное имущество, из-за неисправной электропроводки в течение последних двух лет было несколько возгораний и один пожар.

Ответчик, возражая против иска, ссылался на то, что в стандартном бланке заявления о страховании таких граф не было, а на все имеющиеся там вопросы он дал правдивые ответы.

Суд первой инстанции в иске отказал, поскольку страхователь сообщил страховщику все известные ему сведения о здании, оговоренные в стандартном бланке заявления.

Апелляционная инстанция отменила решение и признала договор недействительным, указав, что отсутствие в стандартной форме заявления вопросов о состоянии электропроводки не освобождает страхователя от обязанности сообщить об этих обстоятельствах страховщику при заключении договора. Ответчик в нарушение п. 1 ст. 944 ГК РФ эту обязанность не исполнил, в силу чего данный договор не соответствует требованиям закона и является ничтожной сделкой.

Как мне представляется, в ст. 168 ГК РФ речь идет все-таки о том, что недействительной (ничтожной) является сделка, когда условия договора и/или его форма не соответствуют императивным нормам закона. Утаивание или искажение информации приводят к пороку воли другой стороны. Для этих случаев законодателем введены специальные основания недействительности сделки. Страховщик, не располагая полной информацией, находился в состоянии заблуждения относительно реальной вероятности наступления страхового события. В силу общепризнанных правил юридической техники специальная норма — ст. 178 ГК РФ, допускающая признание сделки недействительной, если она совершена под влиянием заблуждения, имеет приоритет над общей нормой, закрепленной в ст. 168 ГК РФ.

В главе 48 ГК РФ нет положений о праве страховщика отказать в страховой выплате в связи с нарушением страхователем принципа доброй воли. Но стороны, исходя из свободы договора, вправе согласовать, что страхователь принимает на себя дополнительную ответственность в виде предоставления контрагенту такого основания для отказа в выплате,

В законе (п.п. 3 и 4 ст. 959 ГК РФ) указаны и последствия невыполнения страхователем обязанности по незамедлительному извещению страховщика о ставших ему известными значительных изменениях обстоятельств, касающихся застрахованного риска, когда страховщик может потребовать расторжения договора страхования и возмещения причиненных этим убытков. Если обстоятельства, влекущие увеличение страхового риска, уже отпали, то он теряет право требовать расторжения сделки.

К сфере действия принципа наивысшего доверия относятся также обязанности страхователя содержать и использовать застрахованною имущество надлежащим образом в соответствии с установленными правилами, принимать меры по предупреждению его гибели и повреждения, а при наступлении страхового случая осуществлять все возможные действия по его спасению и предотвращению дальнейшего повреждения, сохранять в течение разумного срока до осмотра представителями страховой компании поврежденное имущество или то, что от него осталось.

Содержание и действие рассматриваемой доктрины, исходя из условий перестраховочных договоров, имеет ряд особенностей.

Прежде всего участники операций перестрахования рассматривают этот принцип, как руководство к действию в самом широком смысле этого слова. Например, в договоре об общих условиях факультативного перестрахования (ретроцессии) одной из страховых компаний указывается: «Возникающие в процессе исполнения настоящего договора разногласия должны разрешаться Сторонами путем переговоров, исходя из принципа наибольшей добросовестности».

На мой взгляд, такой подход имеет стратегически важный характер. Если перестраховщик, следуя неким субъективным воззрениям своих сотрудников, отказывает страховщику в выплате страхового возмещения при спорных обстоятельствах, то это в конечном счете ведет к ухудшению качества страховой услуги, снижению доверия к страхованию со стороны конкретного клиента.

В перестраховании используется классическая концепция наивысшей честности, в силу чего перестрахователь должен предоставлять контрагенту всю информацию о риске, а не только ту, какая ему известна. Например, в подготовленном комитетом ВСС (Всероссийский союз страховщиков) по перестрахованию проекте унифицированного договора об общих условиях факультативного перестрахования (ретроцессии) принцип наивысшей добросовестности выражен именно таким образом: «При передаче рисков в перестрахование перестрахователь обязан предоставлять перестраховщику всю необходимую информацию по предлагаемому в перестрахование риску, а также по требованию перестраховщика — соответствующие документы и правила страхования».

Содержание информации, предоставляемой передающей стороной перестраховщику, существенно различается в зависимости от формы перестраховочных отношений. При факультативном перестраховании, когда каждая из сторон вольна как передавать риск в перестрахование, так и принимать его от другой по своему усмотрению, и когда перестраховщик изучает и оценивает каждый риск, перестрахователь обязан предоставлять ему практически тот же объем информации, каким располагал сам при заключении договора страхования, плюс все, что узнал о риске после этого момента.

При облигаторном перестраховании (договорном обязательном) перестраховщику не нужны сведения о каждом риске, подпадающем под действие договора. Зачастую их просто нет, так как они будут страховаться только в будущем, в период действия договора, но нужна полная статистика перестрахователя по соответствующему портфелю страхования, сведения о его андеррайтерской политике, об уровне подготовленности самих андеррайтеров, о политике в области страховых выплат и т.д. Однако в дальнейшем рассматриваемый принцип обязывает перестрахователя добросовестно включать в перестрахованный портфель все подпадающие под действие перестраховочной охраны риски, а также начислять по ним перестраховочную премию.

Для перестрахования характерно распространение действия принципа uberrimae fide и на период действия договора. Информация об изменении обстоятельств, по общему правилу, должна предоставляться в письменном виде за подписью уполномоченного сотрудника перестрахователя. Кроме того, существует правило: перестрахователь обязан своевременно информировать перестраховщика не только об изменении обстоятельств, влияющих на степень страхового риска, но и вообще о любых изменениях условий первоначального страхования.

В то же время, если изменение условий страхования не влечет ухудшения положения перестраховщика, то сам по себе такой факт не должен служить поводом для досрочного прекращения сделки.

Иногда стороны договариваются о том, что перестрахователь должен не просто поставить контрагента в известность об изменении условий страхования, а предварительно согласовать с ним такие изменения. Подобная формулировка, на первый взгляд, лучше защищает интересы перестраховщика, позволяя ему заранее определиться в этом вопросе, дать нужные рекомендации контрагенту и т.д. Тем не менее, это не так, поскольку в договорах нет положений о последствиях нарушения передающей стороной данной нормы. В таком контексте, учитывая, что от несоблюдения указанного условия степень вероятности наступления страхового случая не увеличивается, нельзя прибегнуть и к правомочиям, предоставленным страховщику ст. 959 ГК РФ.

Данный принцип ограничивает в определенной степени право перестрахователя на перестрахование той части риска, которую он оставил на своем собственном удержании. Дело в том, что перестраховщик действует «глазами и руками» своего контрагента, так как чаще всего объекта страхования не видит и специально (за очень редким исключением) его не изучает. Как правило, не участвует он и в расследовании страховых случаев, Между тем ответственность и добросовестность перестрахователя по отношению к принимающей стороне тем выше, чем выше его собственное удержание в этом риске.

Принцип доброй воли приводит к установлению особого порядка действий сторон. При урегулировании перестрахователем страховых событий по основному договору страхования он обязан действовать не только в своих интересах, но и в интересах стоящего за ним перестраховщика так, как если бы риск не был защищен перестраховщиком, то есть действовать ответственно, квалифицированно и разумно. За этим не очень конкретным положением скрывается стремление принимающей стороны побудить контрагента к тщательному расследованию всех обстоятельств неблагоприятного события, произошедшего с объектом страхования, к максимально точному определению размера причиненных им страхователю убытков, к принятию взвешенных решений о наличии или отсутствии причинно-следственной связи между ними, и, наконец, о признании или, напротив, непризнании события страховым случаем, о выплате страхового возмещения или обеспечения либо об отказе в страховой выплате. Особое значение это имеет в тех перестраховочных сделках, где перестраховщик принял на себя большую часть ответственности.

В последнее время в перестраховании все большее распространение стали получать так называемые клэймсовские оговорки, то есть условия договоров о тон или иной форме участия перестраховщика а урегулировании претензий первоначального страхователя к страховщику по перестрахованному у него риску — от права на получение информации до права согласовывать признание перестрахователем того или иного события страховым сличаем.

Указанные оговорки, на первый взгляд, направлены на ограничение принципа предельной честности. Однако на самом деле означают его развитие, переход на новый уровень отношений, когда стороны могут позволить себе не ограничиваться достаточно общими декларативными заявлениями, а реализовывать этот принцип в четких договорных нормах. Ведь для того, чтобы перестрахователь заранее согласился на выстраивание таких отношений с перестраховщиком в самом чувствительном для обоих вопросе, он должен изначально быть нацелен на максимально добросовестное выполнение своих обязанностей в отношении контрагента.

В практическом плане, пожалуй, наиболее важное отличие доктрины uberrimae fide в перестраховочных отношениях заключается в том, что договоры перестрахования, как правило, вводят иные последствия на случай нарушения перестрахователем своих обязанностей, вытекающих из указанного принципа. Так, в них почти всегда устанавливается право перестраховщика отказать в выплате страхового возмещения или уменьшить ее величину, если выяснится, что передающая сторона не сообщила ему об обстоятельствах, влияющих на степень риска, переданного в перестрахование. Такие последствия могут наступить как в отношении ненадлежащего исполнения перестрахователем своих обязанностей на момент заключения договора, так и недобросовестного поведения в ходе исполнения контракта.

Еще одна особенность обусловлена тем, что перестрахователь является обязательным звеном в цепочке, обеспечивающей поступление сведений перестраховщику, и здесь возможны потеря информации или ее случайное либо предумышленное искажение. В этой связи возникает проблема правового характера — вправе ли перестраховщик предъявлять какие-либо претензии передающей стороне по поводу того, что та не представила ему всей необходимой информации относительно застрахованного объекта или лица? Ответ утвердительный.

Такой вывод подтверждается и судебной практикой. Так, в деле Highlands Insurance Co vs. Continental Insurance Co, где перестраховщик отказал в выплате страхового возмещения перестрахователю на том основании, что тот сообщил ему недостоверную информацию об объекте страхования (было заявлено, что самый дорогой объект оборудован спринклерами, а на самом деле их не оказалось), суд признал действия перестраховщика правомерными. Такое же решение суд вынес при рассмотрении дела Sirius International Insurance Corporation and others vs. Oriental Assurance Corporation.

Существует мнение, что по мере развития системы права сфера реального применения принципа наивысшей добросовестности сужается. Я не согласен с этим. Да, снижается значение доброй воли, как регулятора тех отношений, которые не охвачены нормами закона. Но важнее другое — все в большей степени сами правовые нормы строятся с учетом данной концепции. Исследования практики применения идей добросовестности и честности в перестраховании позволят наполнить этот принцип боле конкретным содержанием и усовершенствовать договорно-правовые условия, чтобы они более четко отражали его существо и способствовали действию сторон перестраховочных отношений в строгом соответствии с его духом.

ДЕДИКОВ С.

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »